Чего мы боимся, когда боимся наркоза: главные страхи

30 декабря, 2020 Другие новости  Нет комментариев

Современная история пластической хирургии начинается с конца XIX века, когда были разработаны новые хирургические инструменты, появились антисептические средства и активно стал применяться наркоз. Согласитесь, как-то странно идти на улучшение внешности, по сути на улучшение качества жизни, через боль и страдания. И только когда анестезиология достигла своего расцвета, женщины толпами пошли на омоложение.

Первые пластические операции выполнялись под местной анестезией, и их радикальность была минимальной, а эффективность умеренной. Например, омолаживающая пластика лица заключалась в иссечении небольшой полоски кожи перед и за ухом и ушивании раны: никакой тебе отслойки, никакого тебе SMAS-лифтинга, только кожа. Такое омоложение можно было выполнять ежегодно.

С усложнением операции усложнялась и анестезия. Сегодня мы имеем возможность безопасно проводить серьезные комплексные операции, направленные на коррекцию всех отделов лица. Длительность наркоза может составлять от одного до восьми часов. Все виды обезболивания можно разделить на местные, регионарные и общие.

Плюсы и минусы местной анестезии при пластических операциях
Местное обезболивание — это локальное обкалывание зоны операции анестезирующим раствором. Как правило, под местной анестезией можно выполнить небольшие хирургические вмешательства.

В настоящее время опять стало очень модно проводить пластические операции только под местной анестезией, без какого-либо участия анестезиолога. Хирурги, практикующие это, объясняют свои действия тем, что многие пластические операции малотравматичные и не требуют общего наркоза. А также отсутствием «токсического» действия наркоза и возможностью пойти домой в день операции.

Однако местная анестезия имеет свои ограничения. Во-первых, за один раз можно ввести ограниченное количество местного анестетика, в противном случае он начинает оказывать токсическое действие на сердце, вплоть до фатальных исходов. Именно поэтому местную анестезию практически невозможно применять при длительных и больших по объему операциях.

Во-вторых, местная анестезия влияет на удобство работы хирурга. С одной стороны, мы — пластические хирурги — не можем без местной анестезии, она облегчает нам работу, натягивая и расправляя ткани. С другой, введенный местный анестетик сильно деформирует мягкие ткани в зоне операции, и крайне важно это учитывать при выполнении операции, поскольку возникает риск «перебрать» или «не добрать» ткани или получить асимметрию.

Кроме того, далеко не все пациенты готовы «присутствовать на своей операции». Для вашего психологического комфорта, для комфорта работы хирурга, для возможности выполнения комплексных сложных операций мы применяем сочетание местной анестезии с общим наркозом.

Регионарное обезболивание — это обезболивание целого участка тканей. Хорошим примером может служить стоматологическая анестезия: обезболивают целый нерв, нет чувствительности в половине нижней челюсти, и все это ради лечения одного зуба. В пластической хирургии под регионарной анестезией возможно выполнение операции на нижней или верхней конечности.

Почему при пластических операциях предпочтительнее общий наркоз
Общая анестезия — это и есть тот самый наркоз. Он может быть обеспечен разными способами: путем внутривенного введения препаратов, путем вдыхания ингаляционных анестетиков или комбинацией этих методов.

Существует такое понятие, как внутривенная седация. Это медикаментозный сон на тот момент, пока хирург выполняет операцию под местной анестезией. Этот вид наркоза применяют в том случае, если планируется проведение небольшой операции длительностью до часа, а пациент боится.

В случае, если длительность операции более часа или зона для операции слишком велика и требует большого количества местного анестетика, анестезиолог делает выбор в пользу общего наркоза. Так, например, невозможно сделать липосакцию живота только под местной анестезией, поскольку зона операции большая, доза введенного обезболивающего препарата будет токсичной, а это опасно для жизни пациента.

Конечно, даже сегодня можно услышать то тут, то там о проведении блефаропластики и даже SMAS-лифтинга под местной анестезией, как о каком-то ноу-хау. Для меня эта информация или реклама звучат как письма из прошлого века. Чем руководствуются хирурги, предлагающие такие услуги? Безопасностью для пациента? Удобством работы для хирурга? Попросту невозможностью применения общего наркоза по причине отсутствия лицензии у клиники? Я не знаю. Могу сказать только одно: качественный хирургический SMAS-лифтинг лица и шеи, не включающий веки и лоб, длится не менее 2–3 часов с момента выполнения местной анестезии и до момента ушивания ран.

Это не так просто: находясь в сознании, отлежать на операционном столе неподвижно, не мешая хирургу. У пациентов затекает спина, руки, ноги, они начинают ворочаться и ерзать.

Я не говорю уже о тех звуках, которые издают хирургические инструменты в ходе операции, и том запахе, которым пахнут скоагулированные ткани, а коагулятор мы используем в ходе пластических операций очень активно.

Потом, никто не исключает вероятность периодического возникновения болевых ощущений в ходе операции и необходимость добавления местного анестетика. Короче, нужно иметь крепкие нервы и сильную мотивацию, чтобы согласиться на такую авантюру.

На что «давит» эта реклама? На страх пациента перед наркозом, перед неизвестностью. Но, господа, мы живем в XXI веке, наркоз давным-давно стал безопасным и суперконтролируемым. В арсенале современных анестезиологов существует множество препаратов для миорелаксации (расслабления мышц), обезболивания и медикаментозного сна. Они с успехом комбинируют все виды, в зависимости от потребностей каждого пациента. Эти препараты хорошо изучены: их эффекты, механизм действия, побочные эффекты, что также снижает риск осложнений.

Страх первый: «Я боюсь не проснуться после общего наркоза»
Именно поэтому некоторые пациенты просят выполнить операцию под местной анестезией или более «легким» внутривенным наркозом.

Да будет вам известно, что эндотрахеальный наркоз, когда за пациента дышит аппарат, является наиболее контролируемым, управляемым и безопасным. Благодаря интубационной трубке у пациента никогда не западает язык — чем как раз опасна внутривенная анестезия.

В моей жизни была печальная ситуация, когда моя подруга погибла после гинекологической операции по причине западения корня языка. Не уследили за положением нижней челюсти, и кислород перестал поступать в дыхательные пути.

Именно для контроля состояния дыхания даже при внутривенной анестезии, например при проведении небольших операций длительностью до двух часов, наши анестезиологи всегда применяют воздуховоды или ларингеальные маски, которые помогают контролировать положение нижней челюсти и корня языка.

Современные наркозные аппараты чутко реагируют на малейшее изменение пульса, давления и уровня кислорода в крови пациента. В случае опасности заходятся такой сиреной, что пропустить это состояние просто невозможно. Кроме того, почти все препараты, используемые анестезиологами для проведения наркоза, имеют антидоты: вещества, которые их нейтрализуют. Так что, надеюсь, этот страх мне удалось развеять.

Страх второй: «А что, если я проснусь от наркоза и не смогу дышать»
У всех людей организмы разные, разная скорость выведения анестезиологических препаратов из крови: кому-то требуется 5 минут для просыпания, а кому-то 20. Именно в этом и заключается мастерство врача-анестезиолога: таким образом подобрать комбинацию препаратов и их дозировку, чтобы она подошла каждому конкретному пациенту. Они самые настоящие алхимики.

Именно за это я и ценю нашего «повелителя снов» Владимира Владимировича. За внимательный и индивидуальный подход к каждой пациентке. Он всегда интересуется тем, как были перенесены предыдущие наркозы, если они были, какие неприятные ощущения испытывала пациентка: тошнило ли, рвало ли? Всегда старается при выборе препаратов максимально снизить риск негативных моментов.

Он постоянно глазами у меня «в ране», отслеживает, не кровят ли избыточно ткани, удобно ли мне работать, и если видит проблему, старается ее скорректировать дополнительными назначениями.

Как это происходит у нас: обычно я заканчиваю операцию, накладываю повязку, отхожу от стола, и только тогда Владимир Владимирович отключает подачу анестезирующего газа. Пациентка просыпается, начинает дышать самостоятельно через трубку, и только потом она удаляется.

Так что случаи «проснусь и не смогу дышать» очень редко, но встречаются в медицинской практике. У меня двое знакомых оказывались в этой неприятной ситуации, когда трубку из трахеи уже удалили, а мускулатура грудной клетки еще недостаточно слушается, чтобы глубоко вдохнуть. Но тут играет роль именно опыт анестезиолога и уровень оснащения клиники, в которой проводится операция.

Важно также отсутствие ажиотажа в операционной: когда каждая операция имеет свое отведенное время, и в очереди никто не стоит и не подгоняет докторов «снимать пациента со стола».

Читайте также